Новые работы

Если перефразировать Пушкина, то можно сказать, что античность является по большей части не героико-патетической, а, так сказать, интимизированной. Сразу ощущается скульптурно – пластическая телесность, так как античность ассоциируется, прежде всего, с образами скульптур. Именно с них снимают парадный глянец, они ценятся в классицизме чеканностью контура, который передает холодноватую неприступность полированной поверхности. Все смягчается, как будто овевается током воздушной струи. Этот эффект сквозноты, который делает все нежным, достигается при помощи растушевки. Форма модели делается не штрихом, а пятном, а именно это как будто активизирует присутствие нового персонажа. Его нежно обволакивает светотеневая среда, именно при таких факторах чувствуется характер изображаемой сцены.

Вариации темы обнаженной женщины в эффектах освещения занимали Карла Брюллова с самого начала. Посланные в качестве отчетных работ картины «Итальянское утро» и «Итальянский полдень» сразу же стали знаменитыми во всем мире. Особую известность приобрела первая из вышеперечисленных картин. Разрешение заявленной темы можно было найти позже в картине «Вирсавия», которая была написана в 1832 году.

Можно сказать, что данная картина является женским вариантом полотна «Нарцисс», при этом автор использовал весь накопленный опыт. Начиная с «Нарцисса» , а позже и в «Итальянском утре» , и в «Итальянском полдне» Карл Брюллов изображает фигуру в своеобразном пейзаже – в интерьере, который был будто бы огорожен от внешнего мира при помощи густой сени ветвей. Это некий укромный уголок. Именно при помощи такого эффекта автор добивается игривой игры со зрителями. Зрителю предлагают почувствовать себя в положении видящего то, что чаще всего происходит в интимном уединении, а также не предназначено для общих глаз. Такого рода интимизация пространственной среды, обнимающей фигуру с ласково обволакивающей светотенью, мотивирует изображение обнаженных и полуобнаженных фигур и одновременно сообщает этому изображению оттенок щекотливой фривольности.

"Итальянское утро"

Карл Брюллов был неподражаем в изяществе своей рискованной игры. Именно это свойство входило в тот успех, которого достиг Карл Брюллов. Очень часто любители изящного творчества Карла Брюллова молчали о своих вкусах, но именно это свойство ценилось ими. Брюллов имел свойство обольщать зрителей такими несколько парфюмерными «красивостями». После появления в Петербурге картины Карла Брюллова «Итальянское утро», была выпущена статья, посвященная картине. Статью написал пресс- секретарь петербургской академии искусств Василий Григорович. Автор увидел в этой картине желание художника стать одним из великих мастеров нынешнего века.

В наше время такое заключение о картине может показаться, по крайней мере, слишком пафосным. Ведь это всего лишь красивая безделушка или игрушка, как часто называл ее сам Василий Григорович в частном кругу. Это может показаться противоречивым, но именно в этом и состоит главный секрет, который заставляет биться сердце при взгляде на картину и перед искусством великого Карла Брюллова. Карлу удалось найти способ сочетать в приятной пропорции именно то разное, что совсем недавно было вовсе не сочетаемым. Раньше это могли посчитать вовсе враждебным и противоположным. Это разное суть на одной стороне – классическая пропорциональность, непрерывность линейного мелоса, а также гармония, которая предполагает ясное спокойствие, созерцательность.

На другой же стороне можно увидеть – опрокидывающую всю эту статистику - романтическая импульсивность, дискретность, проблеск красоты и смысла в случайных конфигурациях вещей и событий. Одну из главных ролей в осуществлении такого парадоксального сочетания играет эффект непредумышленности. Именно об этом говорится в статье Василия Григоровича. Не содержание. Но всю интонацию и музыку статьи задает одно простое слово «нечаянно». Не для сравнения, а для простого примера автор статьи вспоминает Венеру Медицейскую. Он делает это для того, чтобы высказать свое сомнение. Бытует мнение, что мысль к сочинению сей статуи художник нашел в себе. А, может быть, художник нечаянно увидел прекрасную женщину, которая выходила из воды. Скорее всего, мысль о создании такой картины не была придумана заранее.

Также стоит запомнить, что девушка, которая изображена на картине, не является Венерой, значит, не стоит требовать от нее красивых и четких форм. Здесь тоже происходит вроде бы не предусмотренное противоречие. Ведь если Венера Медицейская, которую все почитают за образец классического совершенства, первоначально есть нечаянно увиденная прекрасная женщина, то и современный художник в таком порядке может увидеть, а также узнать в чертах и облике одной из красивых женщин ту, которая является образом античной статуи - Венерой. Именно такой опыт «оживления» и практикует Карл Брюллов.

Классическое аполлоническое оживает, сквозит по всем натурам, поражает своей живописностью. Его можно потрогать и осязать. Оно никуда не исчезает. Оно находится в легкой рассеянности, оно немного заблудилось в одном из Римских парков или в окрестной роще, а может быть оно недалеко у ручья. Кажется, что можно только раздвинуть ветки и увидеть недалеко у ручья на фоне темной зелени двух собеседников. В них можно разглядеть фигуру величавого царя с характерно римским профилем, который присел на дерновую скамейку, как будто на трон, он внимательно внимает каждое слово советчицы, которая и является хозяйкой этого дивного приюта. Эта картина носит название – «Беседа Нумы Помпилия с нимфой Эгерией», полотно было написано в 1824 году.

Немного подальше можно увидеть на берегу реки юную пару, они обнаженные, словно Адам и Ева. Не знающие о своей наготе, девушка и юноша прислушиваются к пению струй. Чуть раньше Брюллов писал на родину, что недавно он был в Триволи и видел замечательную реку. Река является притоком Тибра. Карл хотел написать ее для близких, но решил, что картина не умеет так шуметь, как это делает река. Но не один Карл Брюллов умел любить искусство, "на севере страны ее тоже любили", – именно так говорил карл Брюллов, сидя на мшистых скалах, которые окружали прекрасную реку Анио. Сюда же в свое время приходил Гораций для настраивания своего воображения и лиры. Здесь именно то место, где художнику слышится лира и флейта Горация, именно здесь сотканы его первые античные образы.

"Итальянский полдень"

Все было встарь, все повториться снова, и в продолжение этого существует стихотворение в другом стиле. Это почти то, о чем писал Карл Брюллов в уже цитируемом ранее письме. Он писал, что чувства, которые были рождены такими произведениями, они являются столь тонкими, как чувства осязания, доходящие к рассудку. У Карла Брюллова была некая легкость, с которой он мог рифмовать мифологические и жизненные мотивы. Например, склонивший голову Нарцисс, а также та девушка, которая склонилась над фонтаном.

А также тут и нимфа, которая готова пленить в объятиях прекрасного юношу, такая же сцена из «Итальянского полдня», где прочитывается такая же поза, что и на рисунке к Гиласу и нимфам. Сам Брюллов описывает свою сцену так: «молодая девушка стоит на лестнице под виноградником». Существо женского рода на этой картинке является нимфой, которая недавно обнимала и тянулась к Гиласу. Именно она потянула его в любовную пучину. Только на одном рисунке фигура человека была изображена полностью, но со спины, а здесь человек виден полностью лицом к зрителю.

Скорее всего, именно совмещением до неразличимости мира мифопоэтических олицетворений и объясняется «лицо сладострастное», то есть, говоря без обиняков, привкус эротической чувствительности, которую строгий судья, старший брат Карла Брюллова – Федор отметил, что именно в «Итальянском полдне» проявляется некая вольность. Также стоит напомнить, что поэтика метаморфоз имеет такую отрасль, как басня.

Именно здесь бушуют различные страсти и находятся характеры, которые и становятся различного рода живыми существами. Мы получили идеальную иллюстрацию к зачину. Такая перекличка оказывается возможной только потому, что басня, как и инвенции Карла Брюллова, относятся к разряду иносказаний, аллегорий. Здесь возникают аллегории не пробужденной страсти, которая не ведает себя. Вот, собственно, и жанр, и тема многих картин Карла Брюллова.

Скорее всего, это роение мифопоэтических ассоциаций, которое не было чуждо и самому художнику, именно заставляло различных изощренных академических менторов испытывать парение перед всеми картинам Карла Брюллова. Скорее всего, для того, чтобы акцентировать аллегорический момент в этом цикле, Брюллов решает что картина «Итальянский полдень» переплетается с его возрастными ступенями жизни, вскоре он пишет другую картину – «Девушка, собирающая виноград в окрестностях Неаполя».

Отличная задумка для картины полностью отвечает вкусу самого Карла. Он изображает красиво изогнувшуюся и приподнявшуюся на пальцах, протягивающую одну руку, девушку, которая пытается сорвать виноградную гроздь. Она зацепилась за другую ветвь, чтобы не потерять равновесие. На картине девушка принимает позу, нечаянно отлившуюся в танцевальное па. Именно этот нечаянно получившийся казус подчеркивает пластичность сюжета. Есть и другой сюжет – девушка лежит на ступенях, устроив голову на тыкве, она слегка позвякивает бубном, как будто аккомпанирует подруге.

Очень часто в балетных пантомимах было принято оттенять «увалень». В такой роли здесь же выступает карапуз, который волочет на плече очень большую бутыль. Его фигура цитирует забавных путти, которые сопровождают различные шествия и увеселения на старых картинах мастеров. Сцена получается похожей на репетицию танцевальной пантомимы для традиционных октябрьских праздников – сбора винограда.

Портрет скульптора Ивана Витали (1836-1837 г.)

Портрет Григория и Варвары Олениных (1827 г.)

Портрет графа А.К. Толстого (1836 г.)