"И стал Последний день Помпеи для русской кисти первый день"

Аполлон, который изображен на триумфальной арке, что украшает все главные фасады театральных зданий, созданные в двадцатые годы 19 века, является самой запоминающейся эмблемой торжества искусств. Стоило бы спросить современников, кто из русских художников больше всех похож на Аполлона на картинах. Многие бы сразу ответили, что больше всех на эту роль подходит знаменитый Карл Брюллов. Многие современники называли его иначе – «великий Карл» или «второй Рафаэль». Кажется, как будто небо специально наделило его такими чертами, чертами предводителя муз. Все черты Карла были тонки и правильны. Его профиль четко напоминает каждому профиль Аполлона. Вы можете убедиться в этом самостоятельно, стоит лишь взглянуть на Аполлона, изображенного на античных камеях.

Можно провести тонкую линию между известными портретами и автопортретами самого Брюллова. Современники поставили его на недосягаемую высоту. Ученики обожествляли его. Вслед за Леонардо да Винчи мастер  повторял: «Живописец должен уметь писать все». Но сам он писать не умел, это было видно из картин. Первый и единственный художник, которому удавалось писать все, был Карл Брюллов. Ему удалось решить давно заданную, но так никем и не разгаданную загадку. В честь знаменитого на весь мир автора картины «Последний день Помпеи» в стенах школы было проведено огромное торжество. Примера такому торжеству не было даже в летописях Санкт – Петербурга и Академии искусств.

В это же время на одном из грандиозных приемов в Москве, знаменитый Баратынский сочиняет прекрасный афоризм – «И стал Последний день Помпеи для русской кисти первый день». Гоголь в свою очередь публикует панегирик, в котором называет картину «светлым воскресеньем живописи». Брюллову к такому не привыкать. С самого начала художественной карьеры его окружал успех. Также стоит заметить, что для изображения Карла на академической медали, которой награждали отличившихся учеников, был взят ученический рисунок самого Брюллова. Гений обязательно должен быть крылат, у него не может быть ничего связанного с земной тяжестью. Его постоянно озаряет, окрыляет, уносит. Об этом же свидетельствуют такие слова, как «порыв», «полет», «жар», «огонь». Речи Брюллова постоянно наполнены такими словами и метафорами. Работы некоторых современников наполнены приемами, жестами, которые были взяты из работ Брюллова.

В разговоры Брюллов вмешивался лишь изредка, но его слова были как стрелы. Он сам стрелок, который, выстрелив лишь раз или два, но метко, выходит из игры. Потом он лишь наблюдает за ситуацией со стороны. Этому могут противоречить некоторые факты, но стоит сразу сказать, что Брюллов работал до полного изнеможения. На самом деле здесь нет противоречий, Карл Брюллов работал при каждом вдохновении и восторге. Его непосредственность и непостоянность лишь помогали ему в этом.

Карл работал все интенсивней и интенсивней, он имел некий страх перед исчезновением даруемой ему сверху энергии. Энергия приходит так неожиданно, как и уходит, поэтому необходимо спешить. Появление же его Карла Брюллова заставляло напрягать все силы, пока дарованная энергия не исчезнет. Искусству, которое воплощает творческий подъем, подобает быть лишь легким и стремительным. Поэтому самые хорошие и творческие картины это те, которые вспыхнули сразу и вдруг. Оно возникает как прекрасное видение, которое помогает художнику найти внутреннее вдохновение. По отношению к этому видению, картины лишь краски на холсте. Такие картины лишь проекция внутренних видений автора. А в глазах художника полотна являются лишь неудавшимися копиями тех внутренних видений. Таким образом, неудивительно, когда автор замечательных полотен говорит о том, что его работы не прекрасны.

Брюллов говорил, что он завидует великим, которые трудились постоянно, как будто никогда не оставляло их вдохновение. Именно это можно заметить по большому количеству роскошных полотен, которые украшают все галереи Европы. Карл говорил, что он не может так работать. Ему было скучно заниматься самим процессом писания красками. Именно это обстоятельство способно пролить свет на немаловажную особенность написания картин у Брюллова. У Карла был довольно высокий процент незавершенных картин. Это проявлялось не только в массе незавершенных замыслов, но и в массе незавершенных полотен. Стоит заметить, что эта незавершенность относится не к качеству, которое входит в творческий замысел художника.

Брюллов не раз признавался в скуке, которая посещает его. Можно сказать, что темпераментность Брюллова делала его менее выносливым на длинных дистанциях в написании картин. Он старался писать «короткие» картины в малых формах. Он много писал акварелью миниатюр, также он писал рисунки сепией. На рисунках при помощи сепии, Карл Брюллов изображал непритязательные сцены из итальянской жизни. Стоит отметить, что Брюллов скорее по неволе входил в навязанную ему современниками роль. Именно в такие моменты он оглашал мир великими фразами. Фразы как будто специально были созданы для того. Чтобы быть занесенными в анналы книг и истории.

Однажды, стоя в лесах, под плафонами Исаакиевского собора, маэстро сказал, что ему тесно здесь, сейчас он мог бы расписать целое небо. "В картинах было целое море блеска" – так говорил о работах Карла Брюллова сам Гоголь. Именно из такого блеска был изготовлен тот ореол славы, который сопровождал Карла на протяжении всей его жизни. Это превращает Карла в заложника и мученика собственной славы. Он обязательно должен носить с собой этот великолепный и прекрасный ореол. Ореол затемняет славу художника для следующих поколений. У разных поколений разные мнения о том, что достойно и не достойно называться великим, гениальным. Такое поколение стремится увидеть искусство каждого художника в своем свете. Они измеряют славу другой мерой. Вину за неоправданные надежды нового поколения мы почему-то склонны переносить на самого художника. Это несправедливо и этого следует избегать.

Вакханалия (эскиз)

Портрет А. Брюллова (1823-1824 г.)

Итальянское утро (Брюллов К.П.)